В поселке Победа, который в настоящее время вошел в черту г. Пензы, располагается так называемая «Михайловская обитель» или община «старца Алексия». Находится она рядом с действующим храмом Успения Божией Матери Пензенской епархии РПЦ.

Священник Алексий Плужников: "Старческая тень" (рецензия на книгу «По вере вашей да будет вам…»)

версия для печати

Книга «По вере вашей да будет вам…» удостоилась рецензии благодаря своим знаменитым авторам. Вышла она в Петербургском издательстве «Благовещение» в 2007 году, а составили её священник Геннадий Емельянов и его матушка Лидия, знакомые ныне всей православной России, как создатели и распространители культа лжесвятого «отрока Вячеслава Чебаркульского» (см. мою статью «Ангельская пыль»).

Посвящена новая книга духовному отцу четы Емельяновых – Пензенскому старцу схиигумену Алексию (Шумилину), скончавшемуся в 2005 году. Кстати, по уверению Лидии Емельяновой, именно по его благословению она написала книгу о мальчике Славике:

«Когда я приехала к схиигумену Алексию в Пензу и рассказала батюшке, что прочитала книгу об удивительном отроке Вячеславе и тут же спросила:

- От Бога ли отрок, батюшка?

- Отрок от Бога.

Старец сказал это сразу, утвердительно и как-то торжественно.

- Батюшка, книга эта, такая важная по содержанию, но написана как конспект. Я бы хотела встретиться с мамой отрока…

- Благословляю…

- Побывать там, где он жил, учился, встретиться с людьми, в общем нужно написать новую книгу…

- Благословляю.., благословляю.., благословляю.

Батюшка благословлял все мои предложения горячо и как-то жданно, было такое чувство, что и Старец думал об отроке, как и я все эти дни и, как итог, радостное – благословляю».

(Л. Емельянова. «Бог говорит избранникам своим…». СПб., ПБЦ «Благовещение», 2007, с.5.)

Как известно теперь всем после официального заявления митрополита Челябинского и Златоустовского Иова, отрок был явно не от Бога (вернее, истории про отрока), а матушка Лидия явилась распространителем лжекульта. Поэтому новое творение Емельяновых требует пристального к себе внимания.

После выхода моей статьи о культе «отрока Вячеслава» («Ангельская пыль») мне пришлось услышать в свой адрес несколько критических замечаний: мол, работа написана без любви и жалости к бедному мальчику, слишком резкие слова я говорю про Славика. Я вынужден был объяснять, что моя статья была посвящена тому образу «Отрока Вячеслава», который нам навязывали авторы книги о нём. Это разные вещи – я писал не о мальчике, а о суеверных расколоучителях, которые действительно стоили резких слов, ибо их «творчество» принесло огромный духовный вред.

Так и теперь, чтобы предупредить упрёки в непочтительности к «святому старцу» (которого я никогда не видел и не слышал), сразу оговорюсь, что я пишу рецензию не о старце, а о творчестве и духовной позиции четы Емельяновых.

Книга «По вере вашей да будет вам…» составлена по той же схеме, что и «Бог говорит избранникам своим…». «Предисловие», написанное некой Е. Поповой, призвано убедить читателей в значимости данного труда и личности самого старца:

«Важно проследить, как постепенно «внешний» человек под воздействием молитвы старца приобретает духовное разумение, которого он прежде не знал в себе. Важно понять, что духовное разумение приходит не из богословских наук, не из «планомерного» изучения святоотеческих Преданий, не из «новинок» духовной литературы и не из православных печатных органов, где обсуждаются общецерковные проблемы». (с.15-16)

Это основной лейтмотив всей книги: на первом месте – Старец и книги о нём, а все остальные «печатные органы» - нечто второстепенное и маловажное. А создание книги о Старце – это «крайне трудное дело» и «нужна высокая словесная культура, всегда отличавшая любое произведение древнерусской духовной литературы, чьи традиции мы обязаны свято хранить, соблюдать и продолжать поныне». (с.4-5) Что сия книга Емельяновых полна «высокой словесной культуры» я убедился, проштудировав её: как и труд про Славика, она изобилует орфографическими и грамматическими ошибками, написанием всюду приставки «без-» (чтобы бесам нос утереть) и постоянной путаницей в «иЗцелениях» и «иСцелениях». Глубочайше пошлый стиль у всех авторов – тоже, наверное, продолжение «древнерусских духовных традиций»…

Первая часть книги – «житие» старца Алексия, написанное известным «агиографом», специалистом по отысканию «святых», матушкой Лидией Емельяновой.

Вторая, самая большая часть – рассказ некой Надежды о своём духовном пути под руководством старца. Как и в книге об отроке, её рассказы перемежаются «духовными комментариями» батюшки Геннадия Емельянова.

В третьей части книги приводится акафист и молитва «великомученику и целителю» Старцу Алексию Пензенскому, чтобы никто не сомневался в его святости и в способности авторов находить и прославлять «избранников Божиих», старцев и отроков. Как и в случае с мальчиком Славиком, старец удостоился чина «великомученика», хотя никто его не расстреливал, не казнил. А в корявом и чрезвычайно безграмотном, с жалкими потугами на рифмовку, акафисте намекается на всех будущих критиков: «Радуйся, схиигумене, посрамление книжных умников». (с.479) Вот и попробуй теперь «умничать», сразу «посрамят»…

Не буду пересказывать «житие», выделю лишь некоторые особенности. Главное недоумение вызывает сам «факт» рукоположения будущего старца в священный сан. Вопреки всем мыслимым и немыслимым церковным канонам, был посвящён человек, инвалид детства, не владеющий ни руками, ни ногами, прикованный к креслу, не держащий голову, с серьёзными дефектами речи… Но, как уверяет матушка Лидия, таков был «Промысл Божий». А проверить истинность «Промысла» теперь непросто.

Как всякий старец, иеромонах Михаил, а впоследствии схиигумен Алексий, занимался непрестанной молитвой, руководством духовных чад, принятием исповедей, постройкой монастыря в посёлке Победа. В промежутках он отчитывал бесноватых, исцелял, прозревал и пророчествовал. Причём его способность к прозрениям была близка к абсолютной, как у Славика: он всё знал и о человеке, и о его грехах, и о будущем, и о прошлом, разбирался во всех житейских мелочах, вплоть до знания радиодела, хотя нигде ничему не учился.

Особенностью старца была таинственная «непонятность»:

«Когда Батюшке задавали вопросы, он отвечал притчами, очень лаконичными фразами, смысл которых предстояло «разгадывать»». «Батюшка показывал то, что ещё должно произойти, взывал к глубокой правде, открытой ему, но не нам. Поэтому понимание приходило не сразу, и не всегда. Трудно приходилось и тем, кто слышал старца в первый раз. К их радости матушка Зиновия, много лет проведшая подле старца, помогала людям понимать его слова. (..) Полноценное же общение с Батюшкой было возможно только при настроенности на единую духовную волну». (с.60-61)

Это банальная схема создания сект – у нас был «спаситель», «избранник», которого могли понимать только мы, его «апостолы», потому что мы на «единой духовной волне». Поэтому мы его вам растолкуем, объясним, направим на истинный путь. Есть у нас и «святые матери», которые растолкуют «апостолов». Так создаются все культы, яркий пример – секта Порфирия Иванова, сумасшедшего, но вокруг которого собрались кандидаты наук и узурпировали право на понимание и истолкование его бреда. А что многие, включая священников, воспринимают духовных чад старца Алексия как секту – подтверждает сам священник Геннадий:

«Много спустя побывал я в храме мученицы Татьяны в Нижнем Новгороде. Потрапезничали с батюшкиными чадами, сидим, мирно беседуем, вспоминая старца. Тепло на душе у всех.

Заглядывает священник, что-то спрашивает и сразу удаляется. Перехватываю его колючий взгляд. Вспоминаю, как старец шутливо спрашивал диакона Андрея: «Как ваши попята поживают?»

Мария Степановна, как бы уловив моё настроение поясняет: «Он нас всех сектантами считает». Жалко. Вспоминаются и другие слова старца: «Кто не ищет старческого окормления, тот погубит себя и свой приход». Но такова сегодняшняя реальность.». (с.416-417)

Как говорил протоиерей Иоанн Мейендорф: основная черта сектантов – это уверенность в том, что спасутся только они, а остальные все погибнут. И ещё – они получают огромное наслаждение от этой мысли. Разве не об этом говорит о. Геннадий? Всё их совместное с матушкой Лидией творчество настойчиво проповедует эту идею: спасутся только чада нашего Старца, поклоняющиеся отроку Вячеславу. При этом ненавязчиво так авторы напоминают нам, кому мы должны быть благодарны «открытием» старца:

Батюшка Алексий незадолго перед смертью сказал одной женщине: « Когда приедешь в Москву, позвони отцу Геннадию и матушке Лидии, которые написали книгу («Дорога к старцу» - А.П.) и послали тебя сюда, что я их очень люблю. Обязательно передай. Обязательно.». (с.407)

По словам матушки Лидии, старец много пророчествовал, но в книге пророчеств мало и они банальные, не идущие ни в какое сравнение с откровениями про динозавров «отрока». Так, старец призывал не надеяться «на мирских начальников, пенсионные фонды», обещал скорую войну с севера «за веру», советовал запасаться пшеницей, «садиться» на землю, чтобы выживать своим огородом, ждать голода и людоедства. Действительно, пророчества скромные, но думается, мы ещё услышим продолжение пророчеств, ведь есть «апостолы», которые хранят их до времени, да ещё и будут удостаиваться «видений» и «откровений».

Немногословный и скромный (по словам агиографов) старец иногда говорил о себе не вполне скромные вещи:

«- Отца духовного после меня у вас не будет. В красивых одеждах будут, в золочёных ризах будут, а такого у вас больше не будет. Приходите ко мне на могилку, просите, а я вам помогать буду». (с.415)

«Батюшка говорил: «Кто мне будет помогать, того четыре поколения спасутся»». (с.382)

«А старец духом весь наш разговор слышал, как мы кичились друг перед другом своими молитвенными подвигами. И говорит он вдруг тихо, печально и очень серьёзно:

- Песчинки… Вы песчинки перед Богом, а я гора. Ваша молитва без моей – ничто.» (с.368)

После смерти старца главным занятием его чад стал сбор материалов, воспоминаний о нём, для дальнейшего его прославления (причём явно они не надеются на официальную канонизацию, их больше устраивает «народное» почитание).

Основу книги составляют воспоминания духовной дочери Надежды, несколько лет окормлявшейся у старца и жившей поблизости. Надежда, простая деревенская женщина, ветврач. На протяжении 400 страниц Надежда выворачивает перед читателем все свои грехи, включая блудные, описывает скорби, насылаемые за эти грехи, и помощь Батюшки на пути исправления и осознания своей греховности. При этом, рассуждая о своей падшести, Надежда не забывает уже на следующей странице из грешницы превращаться в проповедницу и обличительницу общей испорченности человеческой породы. Сам старец обещал ей, что она будет «пророчествовать», «рассказывать людям о Боге». И в своей роли «пророчицы» она ничуть не сомневается:

«В это самое время во мне окрепло решение рассказать про духовного отца. Взялась за карандаш, лист положила перед собой, сперва страшно было: как напишется? А потом словно кто-то невидимый диктовал, а я едва успевала записывать, а слова всё шли и шли.

Потом перечитаю листки и задумаюсь: я ли всё это написала? Словно и не я, но кто же тогда? Поняла: я только записывала. Старец духом диктовал мне, а я только исполняла волю Божию.». (с.431) Вот вам и новый «иоанн богослов» в юбке из посёлка Победа…

Не знаю, как читают все эти излияния подобные ей тётушки (наверно, с восторгом), а меня, если честно, подташнивало от такой пошлейшей «духовности». Причём, если посмотреть на жизнь Надежды в целом, то она состояла в основном из болезней, насылаемых за стародавние грехи (так, у неё заболели женские органы в наказание за шалость, совершённую… в шестилетнем возрасте!) и исцелений от них по молитвам старца; из злодейств со стороны соседей, завистников, и особенно из колдовства и порчи, спасение от которых становится возможным только предстательством старца. Я насчитал 10 случаев колдовства и порчи, наведённых лично на Надежду, на её дом и скотину. По сути, вера рассказчицы – банальная смесь бабьих суеверий, язычества с православной терминологией.

Но самое странное во второй части – это комментарии о. Геннадия Емельянова. Точно так же, как и в книге о Славике, он по любому житейскому пустяку (даже по поводу гавканья собаки) изливает порцию «добротолюбных» речей, смысл которых в итоге он сводит к одному: без Старца нет спасения. «Старец для нас – око Божие на земле: всё видит, всем стремится помочь». (с.390) «В отличие от нас старец, как сотаинник Божий, живёт в духе Святой Троицы и обладает всей полнотой знания во всех сферах (!- А.П.), на которых сконцентрировано внимание его воли». (с.275) Абсолютизация роли старца – основная идея данной книги. Как пошутил один священник: «Православие – это минное поле, без сапёра-старца не пройти».

Думается, эта книга во многом даже опаснее, чем культ «отрока Вячеслава», ибо «Славик» - это откровенная ересь, бред, от которого отвернётся любой здравомыслящий человек. Но прочитав такую книгу про старца, в которой нет вопиющих безумств про динозавров и НЛО, а лишь мутный поток «духовности», православный человек сделает только один вывод: пора собираться в дорогу на поиски Старца, ибо нет нам спасения в обычной приходской жизни, нет толку от обычных «попят», нет смысла читать Святых Отцов, Евангелие, ибо всё равно невозможна духовная жизнь вне старческого окормления, когда требуется брать благословение на каждый вдох и выдох. Старец становится «папой», «наместником Бога» на земле, в руках которого наше спасение. Как сказал однажды церковный историк А. Карташёв по поводу кандидатской работы по богословию: «…где Христос, где апостолы, где Церковь? Всё затмила собой огромная тень Старца…». (Цит. по протопр. А. Шмеман. Дневники, М., «Русский путь», 2005, с.539)

А вот информация с официального портала Саратовской Епархии по поводу первого издания книги «По вере вашей да будет вам…» (статья также была опубликована на «Русской Линии» 16.09.2006):

«Если суммировать впечатления от прочитанной книги, то сказать можно так: от нее веет каким-то страшным духовным нездоровьем, более того, она вся проникнута не только прелестным, но и в полном смысле этого слова сектантским духом.

Естественно, что поскольку на книге стоит благословение правящего Архиерея Пензенской епархии Архиепископа Пензенского и Кузнецкого Филарета, сотрудники информационно-издательского отдела Саратовского епархиального управления обратились за разъяснением в епархиальное управление в Пензу. Там был получен следующий ответ: благословения на издание данной книги Владыка Филарет не давал. И более того — документов на такого клирика, как схиигумен Алексий (Шумилин), в Пензенской епархии нет.

А между тем книга, о который мы говорим, лишь одна из пяти, уже вышедших в данной "серии". И активно распространяются эти издания не только в Пензенской, но, в частности, и в Саратовской епархии. Ведется серьезная "агитационная" (иначе не скажешь) работа, собираются средства на "часовню на могиле старца", на "монастырь" и на другие, менее, может быть, определенные цели. И уже звонили и обращались в епархиальное управление люди, столкнувшиеся с напором почитателей "старца Алексия" и этим напором смущенные и обескураженные. А кто-то уже успел и деньги пожертвовать и теперь скорбит о том, что куда с большей пользой мог бы их израсходовать, однако — назад дороги уже нет.

Кем был "отец Алексий"? Трудно сказать. Единственное чувство, которое возникает по отношению к нему после знакомства с жизнеописанием,— острая жалость. Один священник, просматривавший опубликованные в книге фотографии, увидел снимок, на котором "старец" лежит, буквально примотанный ремнями безопасности к заднему сиденью "Газели". И одно только и смог сказать: "За что ж они его так мучили-то, бедного!..". Действительно — жестоко это. Но тут мы уже ничего не сможем сделать. Другое не менее жестоко: людям, ищущим пищи духовной, вкладывать в протянутую руку "камень" в виде такого жизнеописания, "чудес" и акафиста. Потому-то и предостерегаем мы всех потенциальных читателей этой книги: "По вере вашей будет вам". Поэтому не верьте лжи, верьте только истине.» (Игумен Нектарий (Морозов))

Это далеко не единственное критическое исследование, касающееся книг о старце Алексии, которое можно найти в Интернете. Но, к сожалению, и восторженных, умилительных отзывов (в основном, женских) не меньше. Полтора года назад игумен Нектарий опубликовал статью, но ничего не изменилось: выходят новые издания, увеличивается количество последователей старца. Уже несколько лет супруги Емельяновы развращают неокрепшие православные души, создают сектантские группировки, пропагандируют лжекульты, лжедуховность, вместе с «Просветительским» центром «Благовещение» сеют смуту в епархиях, жонглируют ложными архипастырскими благословениями – и, как ни в чём не бывало, священник Геннадий продолжает служить, выступает на радио…

Я беседовал с человеком, который развозит по епархиям книги издательства «Благовещение», спрашиваю: почему на книге «благословение» Пензенского, а не Петербургского архиерея? Тот засмущался: «К нему попасть непросто…». Но думаю, истинная причина в другом: если бы эта книга попала на стол к епархиальному архиерею, то у о. Геннадия Емельянова возникли бы серьёзные проблемы. Пока же он живёт и служит без проблем, создавая таковые тысячам других людей. Поэтому очень бы хотелось, чтобы творчеству и деятельности этого священника и его матушки дали официальную оценку в Санкт-Петербургской Митрополии.
 

Священник Алексий Плужников
Pravkniga.ru

Дорога из Церкви

О книге "Дорога к старцу"  (из-во "Благовещение")

Еще один «пророк» избран питерским издательством «Благовещение» – «пензенский  старец Алексий», «проводник между Богом и людьми», получивший на то «благословение свыше». Ему посвятили книгу «Дорога к старцу», выпущенную в 2004 году, как водится, под брендом «по благословению», – на сей раз якобы «преосвященного Никона, епископа Липецкого и Задонского».
Всего «лучу солнца» посвящено три книги. Третья – «Придите ко мне все труждающиеся» (2005 г.) – составлена иеромонахом Гавриилом (Алексеевым), но теперь помечена «благословением» другого архиепископа - Пензенского и Кузнецкого Филарета. В книге утверждается, что батюшка, после кончины в 2005 г. «общающийся со своими прихожанами на своей могилке... в виде мысленного разговора», сказал, «что стоит очень близко у Престола Божия». Словом, теперь ЗА НЕГО молиться нельзя, а НАДО молиться НА НЕГО. Он якобы еще на земле дал на то благословение, заранее зная, что – святой. А для этого широко распространяются изображения этого больного, судя по всему находившегося в глубокой прелести человека, на обратной стороне которых - тропарь и кондак ему как святому. Какую же святость провозглашают самочинные издатели?

ВТОРОЙ СЕРАФИМ?
Что опаснее: ложка дегтя в чистом виде или она же в бочке с медом? С медом опаснее, так как в чистом виде кто же будет есть деготь?
Если перенести этот вопрос на духовный план, то он будет звучать иначе. Что опаснее: ложь в чистом виде или ложь, растворенная в море истины? Этот вопрос возникает при изучении книги «Дорога к старцу». Книга содержит массу совершенно неоспоримых истин православного вероучения и духовной жизни. И читатель, отчасти знакомый с ними, вполне может «проглотить» и другое: то, что никоим образом к истинам Православия не относится.
Книга написана о старце. Зовут его... Впрочем, авторы книги, очевидно, и сами толком не знают, как его зовут, называя то «схимонах Алексий», то «схиигумен Алексий», то почему-то «схиЕгумен». Один раз проскальзывает «схиархимандрит Алексий». Так кто же этот человек (в миру Михаил Иванович Шумилин, 1930 г.р.)? Само слово «старец» производит на наших православных современников некое мистическое действие. Действительно, в России это слово приобрело смысл, которого не имело раньше.
В святоотеческой литературе старец - человек, имеющий достаточный опыт монашеской жизни, духовный наставник новоначального монаха: «...старцем называется в монастырях преуспевший в духовной жизни инок, которому поручается назидание братии».
Совсем иное значение это слово приобрело в России после оптинских старцев XIX века. Теперь в сознании большинства православных слово «старец» почти то же, что «живой святой». Под этим словом обязательно подразумевается наличие духовных дарований: прозорливости, исцелений и т. д. Именно такой старец предстает нам из книги: святой чудотворец, прозорливец и целитель. Куда там святым древних патериков! Прочитав книгу, впору вспомнить жития прп. Серафима Саровского. Кстати, в книге о. Алексий буквально поставлен рядом с этим святым: «Как-то диакон Андрей сокрушался, что старца не было на празднике в Дивеево. Но батюшка возразил, что он был там и стоял вместе с Серафимом у его раки». В данном случае утверждается, что старец, телом находясь в одном месте, духом пребывал в другом - стоял (телесно «отец Алексий» стоять не может и ниже будет сказано почему) рядом с прп. Серафимом.
Можно ли поверить тому, что в наше время под Нижним Новгородом, вне всякого канонического церковного подчинения, жил-поживал святой такого уровня? Да еще в «обители», построенной по его личному благословению без всякого ведома об этом епископа?
Но главная идея книги не в этом. Она в следующем: без старца (именно в смысле без святого) спастись невозможно. Не хотелось бы говорить о святости или несвятости «старца Алексия». Коснемся исключительно книги о нем.
Начнем с того, что он человек не простой - инвалид детства: «Родился мальчик с тяжелейшим физическим недугом, из-за которого его ножки никогда не касались земли». Для тех, кто не знает церковных правил, надо сказать: такой человек не может быть священником. Монахом - может. Старцем - наставником монахов - может. Святым - может. А священником - нет. Инвалидность - каноническое препятствие к рукоположению в священный сан. Не по этой ли причине мы не найдем в книге ту часть жития о. Алексия, где было бы сказано о его хиротонии и начале служения? Какой же епископ дерзнул нарушить правила, рукоположив человека, который не может не только ходить, но даже есть без посторонней помощи? И был ли вообще этот епископ? Была ли вообще хиротония?
В новой книге «Приидите ко мне все труждающиеся», вышедшей в 2005 г. уже после смерти «старца Алексия», все сомневающиеся в каноничности его рукоположения приговариваются к вечным мукам. Вот что ответил сам «батюшка на эти измышления»:
«Рукоположение было правильное. Дух Святой сошел. А кто будет в этом сомневаться и других ввергать в смущение, то это будет хула на Святого Духа. И если в этом не покаются, то им не будет прощения ни в этой жизни, ни в будущей». Приговор начал сбываться тут же. «А тот священник, который порочил имя старца, говоря, что он будто не схиигумен, находится теперь в сильном расслаблении и вызывает у своих прихожан лишь большую жалость».
И еще один любопытный ответ на сомнения в том, как калека мог держать в руках Потир: «Да. Не мог держать Потир. А если старец весь мир держал? А если был удерживающим на земле?»
После этого уже не удивляешься, встретив такие слова старца о себе: «Такого уже на земле не будет...», «для них я Великий».

БЕСОВСКОЕ «ПОКАЯНИЕ»
Что же еще соблазнительного есть в повествовании о «старце Алексии»? Его уверенность не только в собственном спасении и святости, но в том, что спасутся те, кто будет его слушать: «"Батюшка, я ведь тебя буду звать-кричать на мытарствах, поможешь ли ты мне?" - "Помогу", - отвечал батюшка. "Батюшка, а вы не такими ли духовными очами [как у святых] смотрите?" Он отвечает: "А как же" ...Валентина уехала домой. Батюшка объяснил нам про нее, что Валентина проходит муки ада на земле, а мытарств проходить не будет, что после смерти сподобится она мученического венца.
И еще добавил: "Если бы вас Господь сейчас забрал, то ведь никто из вас неуправлен для Царствия Небесного". Мы заплакали: горько сознавать-то такое... Батюшка помолчал и сказал нам тихо: "Держитесь, милые, за краешек моей ризы: я поведу вас по мытарствам".
"Есть ли у нас надежда на спасение? " - "Если будете меня слушать и выполнять все, что я вам говорю, то я буду водить вас по мытарствам и молиться за вас пред Господом". - "Батюшка, на кого вы нас оставите, как же мы будем без вас жить?" - "Не на кого мне вас оставить. Оставлю вас на Божию волю, будете приезжать ко мне на могилку, рассказывать все свои беды, радости и горести".
"Батюшка, а будете ли вы давать о себе знать, когда вас с нами не будет?" - "Буду, буду... сначала меня закопают в землю, потом раскопают..."»
Такое дерзновение более чем настораживает. Надо заметить, что величайшие святые совсем по-другому смотрели на себя. Настораживают и некоторые высказывания и советы о. Алексия. «Еще батюшка так учил: "Ты должна не то что слово мое каждое, но каждую букву, как мед сотовый, пить".
Одна из чад тайно уехала. ...А когда разговор зашел о ней, батюшка с грустью сказал: "Теперь над ней моего покрова нет".
На поляне в поселке батюшка начал строить храм. И вечерами Валентина [бесноватая] слышала ангельское пение в этом строящемся храме. Батюшка сказал на это: "Там незримо идет Литургия. Ангелы служат" .
Однажды молодая женщина, будучи беременной, спрашивает батюшку, нужно ли ей поститься. Тот строго посмотрел на нее и говорит: "Не будешь поститься - родишь больного ребенка, а на том свете будешь есть блевотину".
...ибо дух священника имеет и свою внешнюю форму, а коли даже формы нет, то духа - и подавно».
Есть в жизнеописании старца и совсем маловероятный эпизод: покаяние беса, говорившего со старцем из бесноватой Валентины: «"Михаил, если бы ты знал, как я пел, когда я был ангелом, - твое сердце бы растаяло..." Батюшка отвечает: "А ты пой". - "Не могу, - говорит голос тоскливо. - Меня сатана замучает, если я буду петь". - "А ты - пой, - настаивает батюшка. - Пой, не замучает".
До сих пор сама себе не верю: тот же голос - тоскливый, тихий - запел "Богородицу", со всхлипываниями, как плакал! По слогам запел, как будто только что говорить выучился: "Бо-го-ро-ди-це Де-во, Ра-дуй-ся..." Наутро Валя мне говорит потихоньку: "Легче мне как-то... Чувствую, что нет его во мне больше. Ну, того, которого... батюшке Богородицу пел... Ушел будто, а куда? Может, есть для них еще более страшное мучение, и он наказан теперь?"
Через несколько лет я напомнила батюшке эту историю и спросила, что же стало с этим бесом? На что батюшка ответил: "Он к ангелам ушел". Я изумилась: "Да как же? Разве такое возможно? Или его простили? А за что простили? Не за то ли, что он смирился, мучений не побоялся и пел вам?" - "За это", - сказал батюшка задумчиво».
Неудивительно, что «очень много священников встречалось с батюшкой, но мало кто прилепился к нему, смог почувствовать духом».

«СТАРЦЕОБРЯДЧЕСКАЯ» ЦЕРКОВЬ
Но оказывается не только странность высказываний «старца Алексия» настораживала тех, кто пограмотнее (все же священники!), но и еще кое-что: «Их раздражало, что батюшка не в штате епархии и вроде как никому не подчиняется». Вот в чем дело! Батюшка-то в своей собственной юрисдикции, вне всякого епископа, а по сути это означает, что он вне Церкви. Ни Евхаристии, ни других служб он совершать не может. Из книги напрашивается вывод о том, что о. Алексий или «самосвят», или раскольник. Увы, это так!
Автор и составитель книги, священник Геннадий Емельянов, пытается навести мути в этот вопрос: «На Кавказе мне рассказывали, как во время гонения на монахов в шестидесятые годы прошлого века, когда за ними буквально охотились, два старца избежали преследования чудесным образом: они по воздуху перешли пропасть и исчезли из виду. К какой епархии они принадлежали, какому епископу? И почему старец Антоний после лагерей служил Литургию в кочегарке и никто из мирян не выдал его властям? Многие священники во времена лютых гонений не смогли найти себе пристанище в официальной Церкви (выделено нами. – Иг. И.), но продолжали служить по домам, подвергая себя смертельной опасности. На этот вопрос нет простого и однозначного ответа, и мы не будем подробно исследовать его. Заметим только, что Дух дышит там, где хочет, и тогда, когда хочет. Откуда приходит и куда уходит - никто этого не знает. Непреложные свидетельства Духа Святого отражены в этой книге. Можно их отвергать, но ведь это значит бороться с Богом. Пусть же задумаются приверженцы прописных истин и уложений: есть ли у них в душе место живому Духу? Не заслоняют ли официальные персоны Церкви (выделено нами. - Иг. И.) самого Господа?»
Здесь автор сознательно вводит читателя в заблуждение. Никакой загадки и проблемы тут нет, и необязательно наводить тень на плетень. Если во времена гонений в силу смертельной опасности можно (и иногда нужно) было жить и служить в подполье, то после устранения этой опасности нормальные священники шли к архиереям и получали приходы для служения и антиминсы. Сейчас не время гонений. Сектантские же рассуждения о Духе, который дышит там, где хочет, и тогда, когда хочет, оставим без комментариев. У нас, православных, в отличие от неохаризматических сект, слава Богу, есть Церковь, имеющая полноту даров Духа. Впрочем, о причине, заставившей автора написать такие строки, мы скажем ниже, а пока продолжим цитировать о. Геннадия Емельянова -составителя книги о старце Алексии «Дорога к старцу»: «Вопрос об официальной принадлежности священника к епархии стал непреодолимой преградой на пути к старцу для многих современных священников (что не может не радовать. - Иг. И.). Многолетняя "законническая" болезнь вновь обострилась среди священства в наши дни. Внешний, плотской человек потому и цепляется за внешнее, "законное", чтобы заслонить собственную духовную пустоту - и от других, и от себя самого, чтобы не нарушать мнимый покой и комфорт чувств и мыслей».
Каноничность объявляется «законнической» болезнью, а желание окормляться у духовника, находящегося в евхаристическом и молитвенном общении с Церковью – духовной пустотой. После этих рассуждений книга читается совсем по-другому: уж не сектантом или раскольником писана она?
«Можно поставить этот вопрос и еще шире. Можно ли служить Литургию без антиминса, вина, просфор, церковной утвари и обычных церковных облачений? Любой законник ответит - невозможно. Но что невозможно человеку, возможно Богу. История нашей Церкви знает случаи, когда такие Литургии совершались в Соловецких и Прибайкальских лагерях, когда даже охранники не смели ее прервать, остановленные ангельским пением служащих. За такое служение, как правило, священники платили собственной кровью, и это их не останавливало». О. Геннадий пошел по второму кругу. Опять времена гонений у него не исключение, а правило. Но вот более любопытный перл: «Сегодня встает еще один вопрос. Может ли совершать Литургию священник, запрещенный в служении без канонических оснований? Наложивший такое прещение епископ запрещает служение самого себя. И все-таки ответ на этот вопрос нужно искать у старца, поступать не по своей, а по Божественной воле». Вот она - новая «старце-обрядческая» церковь! Оказывается, старец имеет право высшего суда над епископом! И все же: кого под неправедно запрещенным священником подразумевает о. Геннадий? Старца или самого себя?
«Может быть, нам, законно рукоположенным и служащим, повнимательнее посмотреть на себя и попытаться понять, почему мы не имеем тех даров Духа Святого, которые щедрой рукой Господа в изобилии дарованы схиигумену Алексию?» А чего тут пытаться понимать? И так все понятно. Дары Духа имеют те, кто живет праведной жизнью. Мы ею не живем, и иметь такие дары не можем. И священный сан тут совершенно ни при чем: он не сообщает дара личной святости, и, как священнику, о. Геннадию это должно быть хорошо известно.

«ДУХОВНОЕ ЗАТМЕНИЕ» СОВРЕМЕННОГО СВЯЩЕНСТВА
Длинное обличение современного духовного упадка священства о. Геннадий заканчивает словами: «Жалко тех священников, которые не увидели в этом глубоком человеке светильника веры и благочестия». Но какова же причина, побудившая о. Геннадия приравнять нынешнее время ко временам лютых гонений? Все просто: по о. Геннадию, сейчас время всеобщего отступничества, в которое втянулись церковные власти. И знаки этого отступничества - паспорт и ИНН.
«Недавно к старцу приехала игуменья, вынуждаемая своим архиереем к насильственному кодифицированию себя и своих насельниц. В епархии ее просто на смех подняли. Как в песне поется: "...не надо думать - с нами тот, кто все за нас решит!" Но думать все-таки приходится. Ведь сегодня в духовном затмении священство в подавляющем большинстве согласилось пронумеровать себя и свои приходы. Не за горами то время, когда без этого уникального номера невозможной станет экономическая жизнь на земле. Перечитайте Откровение Иоанна Богослова...» Вот где собака-то зарыта. Не ради ли этих тезисов и писалась книжка?
«К сожалению, редко кто из нас сегодня живет духовной реальностью, чувствует и предвидит ее. Православие сегодня все более принимает характер внешней деятельности. И даже если внешние проявления духовной реальности верны, если, например, люди сопротивляются навязыванию ИНН, беззаконных паспортов и так далее, то когда противостояние опускается на уровень исповедничества, тут и обнаруживается несостоятельность собственного духовного строя, весьма удаленного от христианской жертвенности». Все понятно: Церковь не та у нас, против ИНН не борется!
«Сегодня церковные власти требуют совсем иного "послушания" - безусловного выполнения демонической воли светских властей в вопросах кодификации священства и монашества, церковных строений. Даже духовные особы (выделено нами. - Иг. И.) час-то не хотят заметить разницу между Богом и демоном, трапезой любви и пиром Вельзевула». Ну вот все и обозначилось! Перед нами старая песня в духе «Русского вестника» и «Сербского креста» («Первый и последний»), знакомая по голосу Жанны Бичевской. Нас призывают к расколу с иерархией, под власть «старцев». И это не домыслы, вот что буквально пишется в книге: «Неожиданно подъезжает машина и появляется знакомый мне игумен из мужского монастыря. У него свои сомнения и насущная потребность поделиться с батюшкой, чтобы тот наставил и направил, как поступить. Не может он смириться с духовным насилием (очевидно, опять про ИНН речь. - Иг. И.), сердце противится, а ему предлагают уйти, если не совершит беззакония. Старец внимательно выслушал наместника и неожиданно предложил: "Приезжай служить ко мне. Зачем тебе куда-то ехать?"»
То есть в переводе на русский язык ситуация такова: игумен хочет уйти от епископа, который «принуждает к "беззаконию"» (очевидно, вопрос о паспортах или ИНН). А старец говорит: «Служи у меня! В Моей церкви...» То есть напрямую намекается на создание альтернативной «церкви» под «омофором» старцев, без епископов, «продавшихся» Вельзевулу. Это уже учение о расколе!
Такой призыв нужно оправдать не только отступничеством епископата, но и общим упадком, что автор и делает: «Духовная жизнь сегодня стремительно обмирвщляется, в том числе - и в Церкви: такова неумолимая логика нашего времени», «Почему столь нетребовательным становится сердце православного христианина, знакомого со строгим аскетизмом христианских заповедей? Да потому, что столь же нетребовательным оказывается священник к духовному состоянию прихожан. Он не наставляет души ко спасению, не побуждает бороться со грехом, не ищет его причины. Он ласково беседует, успокаивает, совершая некие "косметические операции", заботясь о внешней пристойности. На таких приходах - полная тишина и спокойствие, трогательное взаимопонимание. Имитация благополучия и благопристойности. Люди довольны, и демон - тоже».
«Строгий аскетизм христианских заповедей» - мудреные слова. Главная заповедь Христа - любовь к Богу и ближним. Не из проявлений ли этой любви «тишина и спокойствие, трогательное взаимопонимание», которые так не понравились о. Геннадию? И если это - плохо, то что предлагается взамен?
Собственно, и в общине старца нечто похожее: «Во всем размеренная неторопливость, покой, светятся лампады, лики глядят с икон, горят свечи. В своей комнате молится старец. Настроение приподнятое, время идет незаметно».
Почему же покой у старца - это дары Духа, а в приходах «официальной Церкви» - это плоды беса?

МОЖНО ЛИ СПАСТИСЬ БЕЗ СТАРЦА?
И заканчивая это краткое исследование книги «Дорога к старцу», хочется коснуться ее главной духовной мысли, выраженной в следующем диалоге с о. Алексием: «Батюшка, а как же другие священники, которые служат и окормляют своих прихожан, которые приходят со своими нуждами, молятся друг за друга, испрашивают совета, как поступить в той или иной ситуации? Идут ли эти священники с паствой ко спасению, если у них, как правило, нет общения со старцем?» - «Если священник не ищет общения со старцем и не стремится к нему, то он не приведет ко спасению ни себя, ни паству».
Грозные слова. Без старца - читай без святого духоносного наставника - спастись нельзя. А поскольку такого уровня старцев у нас, кроме о. Алексия (если верить книжке), считай что и нет, то без общения лично с ним у нас нет и спасения.
Получается, все церковные Таинства, все Святые Отцы и весь опыт Церкви без старца - ничто, так как без него нет спасения. Так ли учит Церковь? Сравним этот тезис с мыслями свт. Игнатия Брянчанинова. Говоря о духовном руководстве, он пишет: «По учению Отцов, жительство... единственно приличествующее нашему времени, есть жительство под руководством Отеческих писаний с советом преуспевших современных братий; этот совет опять должно поверять по писанию Отцов. Отцы первых веков Церкви особенно советуют искать руководителя Боговдохновенного... Отцы, отделенные от времен Христовых тысячелетием, повторяя совет своих предшественников, уже жалуются на редкость Боговдохновенных наставников, на появившееся множество лжеучителей, и предлагают в руководство Священное Писание и Отеческие писания. Отцы, близкие к нашему времени, называют Боговдохновенных руководителей достоянием древности и уже решительно завещают в руководство Священное и Святое Писание, проверяемый по этим Писаниям, принимаемый с величайшей осмотрительностью и осторожностью со¬вет современных и сожительствующих братии».
«Не утомляй себя напрасно исканием наставников: наше время, богатое лжеучителями, крайне скудно в наставниках духовных. Их заменяют для подвижника писания Отеческие... Постарайся найти хорошего, добросовестного духовника. Если найдешь его - и тем будь доволен, ныне добросовестные духовники - великая редкость».
«В духовнике, по мнению моему, великое достоинство - простота, неуклонное наследование учению Церкви, чуждое всяких своих умствований».
Именно учения о верности Церкви мы не найдем в книге «Дорога к старцу».
Остается вспомнить еще одно горькое замечание святителя Игнатия: «Боговдохновенных наставников нет у нас!»